Эпоха царя-реформатора — это переломный этап в истории и казачества, и Русской православной церкви. Результат петровских реформ — упразднение патриаршества и закат «вольностей» казачьих, в том числе и религиозных. По сути, и казачество, и церковь вели борьбу за собственную независимость от Петра I, в тоже время казаки стремились проводить собственную церковную политику, не зависящую от московских архиереев, а Русская церковь, наоборот, имела целью добиться строгой церковной канонической дисциплины среди казаков, считавших себя «вольными» людьми. Религиозный фактор одновременно превращался в знамя борьбы за политическую независимость вольных казачьих сообществ от имперской политики Петра I.

Монография петербургского историка А. Г. Шкварова представляет комплексное исследование всех сторон треугольника противостояния: казачество и Русская православная церковь, церковь и Пётр I, Пётр I и казачество.

Церковная жизнь казачества всегда отличалась своеобразием. Современные лидеры и активисты казачьего движения, а также отдельные представители духовенства часто ставят знак равенства между понятиями «казак», «Православие» и «Русская Православная Церковь». И в этом можно лично убедиться, увидев практически у каждого православного храма России людей одетых в казачьи мундиры. И если сейчас Русская Православная Церковь выступает в качестве реальной силы, консолидирующей и объединяющей духовно и нравственно всех граждан России, которым не чужды национальные интересы державы, чувства патриотизма и гордости за свою страну, то присутствие в их первых рядах казаков абсолютно оправдано. Ибо два начала — «религиозно-православное и национально-русское, глубоко заложенные в казачью душу, всегда крепко связывали казачество с Россией, роднили, объединяли его со всем русским народом» (Евлогий 1928. С. 23). Между тем, казачество обладало и обладает собственной идентичностью, которая, прежде всего, выражается в национальной идее, объявляющей казаков отдельным народом, нацией. Данная монография не ставит целью рассмотрение этой темы казачьей истории. Автор согласен с мнением Л. Н. Гумилёва, который определил казачество, как субэтнос великорусского этноса (Гумилев 1989. С. 213).

Исторически Православие православная вера действительно являлось основным структурообразующим элементом формирования самосознания вольного казачества, но отношения казаков с церковью, как с организацией или системой администрирования, были отнюдь не безоблачны. По крайней мере, такое положение сохранялось до 1829 г., и казаки отказывались подчиняться как царскому указу от 8 марта 1718 г. о подчинении их Воронежскому митрополиту, так и решениям самого архиерея, и отстаивали свои права на независимость в духовной жизни (Сватиков 1924, с. 122) [Имеется в виду донское казачество. В 1829 г. была образована отдельная Донская епархия. В целом, Войско Донское стало для русского правительства в законодательном отношении «базовым» среди всех казачьих сообществ — войск, которых на начало XX в. насчитывалось одиннадцать. Принимая отдельные законодательные акты для донских казаков, чуть позднее правительство распространяло их действие на остальные казачьи войска, примером здесь может служить т.н. «Полевая инструкция для донских полков» 1835 г., касавшаяся всех сторон жизни казачества — военных и мирных, применяемая и для других войск (ПСЗ Т. XXII. Ст. 21055, доп. к Т. XXVI, ст. 25621а.; Катанаев 1908, с. 50—62 и др.)]

Эпоха Петра Великого стала переломным моментом в истории этого уникального субэтноса, означавшим переход из состояния «вольницы» и превращение в подданных русского царя. Практически независимые военно-демократические государства-сообщества, чьи связи с Россией строились на дипломатическом уровне, это чётко видно из того, что все сношения с казаками осуществлялись через Посольский приказ, (позднее — Иностранную коллегию), пусть даже и с определённой вассальной зависимостью от Москвы, потеряли в результате реформ Петра I свою «вольность», как государственную — право выбора атаманов, распоряжение своими промыслами, землями, укрытие беглых и пр., так и религиозную — выборность священников, соблюдение привычных обрядов и т.д., и перешли в подчинение Военной Коллегии, означавшее, что теперь от них требовалось беспрекословное подчинение воле правительства во всём.

Пётр стремился подчинить абсолютно все стороны жизни подданных России одной цели — служению на благо страны, естественно, на благо, как он сам представлял его. На службу государственным интересам должна была встать и Русская Православная Церковь, традиционно считавшаяся независимой от светской, т.е. царской власти и олицетворявшая собой всю многогранную духовность великорусского этноса, к которому мы относим и казачество.

Перед казачеством встала двойная проблема — определить свои отношения с Россией как с империей, поглощающей их небольшие независимые государства, и, учитывая глубочайшую казачью религиозность и верность Православию, найти своё место относительно иерархии Русской Православной Церкви как канонической структуры. Таким образом, политические и религиозные аспекты этого важнейшего переломного этапа казачьей истории очень тесно переплелись и имеют чрезвычайно важное значение. В то же время, религиозный фактор необходимо выделить, так как он был основополагающим в мироощущении казачества, являлся жизненным стержнем, путеводной звездой. И помимо тех политических событий, что разворачивались в России в конце XVII — начале XVIII вв., налицо был сильнейший кризис Православной Церкви — раскол, который неминуемо коснулся казачества и оставил неизгладимый след. Даже по состоянию на 1916 г. 46% донских, 60% терских и 96% уральских казаков оставались старообрядцами или единоверцами (Алмазов 2008, с. 351). Следует заметить, что на Украине среди её казачества — гетманского, слободского и Запорожского, противоречий между сторонниками новых и старых церковных обрядов просто не существовало. И это тоже является особенностью религиозной жизни ряда казачьих сообществ. Рассмотрению проблемы истории церковности казачества во всех её ракурсах, в том числе и сквозь призму сопротивления самой Русской Православной Церкви реформам Петра Великого, борьбы с расколом, противостоянию Киевской митрополии, и одновременно с автономностью и самостоятельностью казачьих епархий, посвящена данная монография.

ВВЕДЕНИЕ

Книги на ту же тему

1. Пётр Великий и его время, Буганов В. И., 1989
2. Русская церковь в политической борьбе XIV—XV веков, Борисов Н. С., 1986
3. Публичные чтения о Петре Великом, Соловьев С. М., 1984
4. Русские, казахи и Алтай, Феоктистов А. Л., 1992
5. На степной границе. Оборона «крымской украины» Русского государства в первой половине XVI столетия, Каргалов В. В., 1974
6. Сибирский юрт после Ермака: Кучум и Кучумовичи в борьбе за реванш, Трепавлов В. В., 2012
7. Церковь, самодержавие, народ (2-я половина XIX — начало XX в.), Грекулов Е. Ф., 1969
8. Русские на войне, Храмчихин А. А., 2010
9. Народная монархия, Солоневич И. Л., 1991
10. Россия и русские глазами американского психоаналитика, Ранкур-Лаферьер Д., 2003
11. Русские: семейный и общественный быт, 1989
12. Русские, 2003
13. Православная вера и традиции благочестия у русских в XVIII—XX веках: Этнографические исследования и материалы, 2002
14. Монашество и монастыри в России. XI-XX века: Исторические очерки, 2002
15. Святыни и святость в жизни русского народа: этнографическое исследование, Кириченко О. В., ред., 2010
16. Расходная книга патриаршего приказа кушаньям, подававшимся патриарху Адриану. Путешествие через Московию Корнелия де Бруина, 2010
17. Христианство и Русь, 1988
18. Язычество в православии, Носова Г. А., 1975
19. Православная жизнь русских крестьян XIX-XX веков: Итоги этнографических исследований, 2001
20. Русские монастыри и монашество в XIX и начале XX века, Зырянов П. Н., 2002
21. Сущность и критическая оценка «обновленческого» раскола русской православной церкви, Шишкин А. А., 1970
22. Бунтари и правдоискатели в русской православной церкви, Буганов В. И., Богданов А. П., 1991
23. Ростовский архиерейский дом и система епархиального управления в России XVIII века, Виденеева А. Е., 2004
24. Чёрное воинство: Русский православный монастырь. Легенда и быль. — 2-е изд., доп., Прошин Г. Г., 1988
25. Старообрядчество Бессарабии: книжность и певческая культура, Смилянская Е. Б., Денисов Н. Г., 2007
26. Российское духовенство и свержение монархии в 1917 году. (Материалы и архивные документы по истории Русской православной церкви). — 2-е изд., испр. и доп., Бабкин М. А., сост., 2008
27. Старообрядчество, Катунский А. Е., 1972
28. История русской церкви, Никольский Н. М., 1985
29. Русские старожилы Сибири: Социальные и символические аспекты самосознания, Вахтин Н. Б., Головко Е. В., Швайтцер П., 2004
30. Христовщина и скопчество: Фольклор и традиционная культура русских мистических сект. — 2-е изд., Панченко А. А., 2004
31. Христовщина и скопчество: фольклор и традиционная культура русских мистических сект, Панченко А. А., 2002
32. Сценарии власти: Мифы и церемонии русской монархии. В 2-х томах (комплект из 2 книг), Уортман Р. С., 2004
33. Дневник, 1696—1698, Гордон П., 2018
34. Дневник, 1684—1689, Гордон П., 2009
35. Дневник, 1690—1695, Гордон П., 2014
36. Русский сборник: Исследования по истории России XIX—ХХ вв. Том I, Колеров М. А., Айрапетов О. Р., Чейсти П., ред., 2004
37. Церковный протокол, Епископ Егорьевский Марк, 2007