Владимир Фёдорович Чиж (1855—1922?) — известный русский психиатр, доктор медицины, профессор, его труды и по сей день не утратили своего значения. Он пользовался известностью не только как опытный клиницист, но и как талантливый писатель, автор произведений о жизни политических и литературных деятелей, многое в поведении которых объяснял патологическими свойствами их личности. В. Ф. Чиж первым из психиатров дал яркие психологические портреты отличавшегося необузданным характером императора Павла I, деспотичного Аракчеева, фанатичного архимандрита Фотия. В общении с окружающими людьми проявились такие отрицательные черты их натуры, как властолюбие, жестокость, фанатизм. Автор анализирует причины, обусловившие формирование этих черт характера. Издание снабжено указателем имён.

Очерки В. Ф. Чижа, содержащие интересный фактический материал, адресованы широкому кругу читателей.

…Как ни нелепо было обвинение, но оно оказалось страшным орудием, которым Фотий и воспользовался в дальнейшей борьбе. Он последовательно и настойчиво обвинял в политической неблагонадёжности всех своих противников. При первом свидании с государем Фотий, по его словам, убеждал императора, что «тайна беззакония» «деется» во вред всякому порядку, закону и правительству, что «в собрании тайных обществ» «говорена речь, что вскоре как пожар в России возгорится революция, теперь же уже дрова накладены». В письме на имя государя от 29 апреля 1824 г. Фотий уверяет, что общество гернгутеров, методистов, «особенно слывущего под именем иллюминатов», совратило Кошелева, который, как «враг престола и алтаря» «поймал в руки кн. Голицына», «дабы совокупно действуя, родить реформу, конституцию и, так сказать, раскопать основы церкви, подрыть тайно и непременно престол самодержавия».

Нет надобности передавать содержание всех докладных записок Фотия; всюду настойчиво повторяется, что враги угрожают не только алтарю, но и престолу, что настоящая, известная только Фотию цель Библейского общества, методистов, иллюминатов, гернгутеров и т. д. — произвести революцию в России, что только Фотий может предотвратить опасность.

Может казаться невероятным, что такие нелепые уверения могли обратить на себя внимание; ведь очевидно, что Фотий, не зная жизни, не понимая политических отношений, решительно не мог правильно судить о движении, которому симпатизировали высокопоставленные сановники, в благонамеренности и государственной мудрости которых не было сомнения. В самом деле, каким, образом законоучитель кадетского корпуса и архимандрит захолустного монастыря мог правильно предвидеть опасность, мог проникнуть в цели руководителей религиозных обществ? Казалось бы, не могло быть и сомнений в том, что малообразованный монах просто бредит, и, кроме сожаления, ничем нельзя ответить на жалкие измышления его больной фантазии…

…Тезис, защищаемый Фотием, так нелеп, что обосновать его не мог бы даже самый тонкий диалектик. Фотий и не пытался доказывать справедливость своих идей; он лишь настойчиво повторял, что ему сообщена истина свыше за его подвиги, что действия его врагов — козни дьявола. Фотий уверяет, что он много постился и молился и за то сподобился познавать будущее, и настойчиво обвиняет всех своих противников, присовокупляя, что он всею душою предан церкви и престолу…

…Однако письма и беседы Фотия имели громадное влияние; самые красноречивые, исполненные глубоких мыслей сочинения не производят действия так быстро, как это удалось Фотию. Фотий пропагандировал свои мысли в доме Орловой, у него были поклонницы среди знатных дам; эти благочестивые дамы, конечно, распространяли идеи Фотия; появились добровольцы, желающие спасать Россию от революции.

Мы не знаем, как убедил Фотий своих почитательниц, что Библейское общество, Татаринова и т. д. подготовляют «революцию», но он нам объяснил, хотя отчасти, как он в том убеждал государя 20 апреля. «Три часа почти продолжавшееся своё беседование с такою силою духа ко всякому благу, что он от главы до ног был, как водою, его потом смочен, и не прост пот, а яко кровав все одеяние его нижнее облил, что, все сняв с себя, а надевши и укрепився мало пищею (ибо он готовяся к таковым делам, говел, приобщался, не пияй и не ядый ничтоже перед лице царя предстал)». После того ка Фотий предал анафеме Голицына, он был вызван к государю; тогда Фотий исповедовался у схимонаха Алексея и, по словам Фотия, «Святый подвижник исполнен был благодати Святого Духа, рек ему напутствие в благословение: «Не бойся, чадо! гряди во имя Господне подвизайся, чадо, Бог даст тебе уста и премудрость, и даст тебе силу и крепость». Фотий знал, что государь был крайне недоволен его дерзостью по отношению Голицына, подготовился к защите и энергически защищался. Когда аргументы Фотия пришли к концу, он начал искать за пазухой «надобную хартию»; государь «узрел, что Фотий во власянице, железных веригах, и, зря нагу грудь его увидел язву глубоку до костей на ней посреде». Государь «весь был поражен, тронут, и яко от огня велияго, возгорелся от стыдения». «Возвратился Фотий от царя в дом ко дщери девице Анне весь в великом поте, яко бы весь был с кровью смешан».

К сожалению, мы не знаем патогенеза кровавого пота; конечно, появление кровавого пота указывает на нейропатическую конституцию Фотия, на крайнюю возбудимость сосудодвигательной системы; несомненно, что крайняя зябкость стояла в связи с аномалиями сосудодвигательной системы, хотя главным образом была обусловлена малокровием как результатом хронического голодания.

По моему мнению, крайне важно установить, что кровавый пот появлялся у Фотия вследствие психического возбуждения, во время бесед с государем; несомненно, что в эти часы Фотий находился в психическом возбуждении, нервная энергия достигала крайнего напряжения, он всем своим существом был поглощён теми мыслями, которые высказывал государю. Такое крайне интенсивное возбуждение мозговой деятельности сопровождалось чисто телесными явлениями, но это не был аффект: Фотий так владел собою, что сумел в критический момент поразить государя власяницей и веригами. Этот подъём душевной деятельности одухотворял Фотия, поднимал его на недосягаемую высоту, придавал ему особую силу и, следовательно, большую убедительность его проповеди, несмотря на её очевидную нелепость. Психическая сила, как и всякая сила, влияет сама по себе, хотя мы и не понимаем, каким именно путём. Несомненно, что Фотий в кабинете государя проявил большую душевную силу, развил громадное количество мозговой энергии. Хотя он был покрыт кровавым потом, он всецело владел собою; это громадное самообладание, эта власть над собою действует невольно на слушателя. Всё, что нам известно о религиозно-мистическом движении того времени, свидетельствует, что мысли Фотия должны были казаться нелепыми и возмутительными; ведь он отрицал всякое право на самостоятельную религиозную жизнь; заковывал и веру, и мысль в рабские цепи; но эта дикая проповедь убедила, потому что была высказана с глубокою верою, с большим воодушевлением. Невольно казалось, что монах, столь смелый, столь убеждённый, столь воодушевлённый, столь властный, не заблуждается; он подчинял своей громадной душевной силе.

Отрывки из текста. стр. 380—383

Книги на ту же тему

1. Преступление и борьба с ним: Уголовная психология для врачей, юристов и социологов, Ашаффенбург Г., 2013
2. Уголовно-статистические этюды: Статистический опыт исследования физиологического значения различных возрастов человеческого организма по отношению к преступлению, Неклюдов Н. А., 2012
3. Куда идёт смертная казнь. Мировые тенденции, проблемы и перспективы, Квашис В. Е., 2011
4. Клинические рекомендации. Психиатрия, Незнанов Н. Г., Александровский Ю. А., Барденштейн Л. М., Вид В. Д., Краснов В. Н., Попов Ю. В., ред., 2009
5. Психоанализ и философия неофрейдизма, Лейбин В. М., 1977
6. Треугольный человек, Государев Н. А., 1991
7. Психология эмоций. Тексты, Вилюнас В. К., Гиппенрейтер Ю. Б., ред., 1984
8. Человек рядом…, Симеонова Л., 1989
9. Непослушное дитя биосферы: Беседы о поведении человека в компании птиц, зверей и детей. — 4-е изд., доп., Дольник В. Р., 2004
10. Казус 2006. Индивидуальное и уникальное в истории, Бойцов М. А., Данилевский И. Н., ред., 2007
11. Образы власти на Западе, в Византии и на Руси: Средние века. Новое время, Бойцов М. А., Эксле О. Г., ред., 2008