«…Эта книга не предназначается для обывателя. Она предназначается для редких и странных детей, которые порою рождаются у обывателей. Для того чтобы их поощрить: смотрите, какие были les monstres sacres, священные монстры, вот какими можно быть.
Большинство населения планеты, увы, живёт овощной жизнью.
Книга написана в тюрьме, в первые дни пребывания в следственном изоляторе «Лефортово», я, помню, ходил по камере часами и повторял себе, дабы укрепить свой дух, имена Великих узников: Достоевский, Сад, Жан Жене, Сервантес, Достоевский, Сад… Звучали эти мои заклинания молитвой, так я повторял ежедневно, а по прошествии нескольких дней стал писать эту книгу. Мне хотелось думать о Великих и укрепляться их именами и судьбами.
Одновременно это и ревизионистская книга. Ну, на Пушкина наезжали не раз. Но обозвать его поэтом для календарей ещё никто не отважился. Я думаю, что помещичий поэт Пушкин настолько устарел, что уже наше ничто. Надо было об этом сказать. Так же как и о банальности Льва Толстого и о том, что Достоевский для создания драматизма использовал простой трюк увеличения скорости, успешно выдавал своих протагонистов, невротиков и психопатов, за русских. Я полагаю, что ревизионизм — это хорошо. Он заставляет думать, и, таким образом, человечество не спит, движется успешно, строит свой дом у подножья вулкана. Мне всегда хотелось быть тем базлающим мальчиком из сказки Андерсена, который завопил: «А король-то голый!» И мальчику не важно, что будет потом, что все бросятся бить его — ведь боль побоев ничто в сравнении с неизъяснимым удовольствием возопить правду.
И ещё: это бедные записки. От них пахнет парашей и тюремным ватником, который я подкладываю себе под задницу, приходя писать в камеру № 25. (Часть записок написана в камере № 24). Бедные, потому что справочной литературы или хотя бы энциклопедического словаря, чтобы уточнить даты, у меня нет. Синий обшарпанный дубок — столик размером 30x60, два блокнота на нём, три ручки — вот вся бухгалтерия и библиотека.»

Автор. Предисловие

«…Существует поверхностное мнение, что якобы Гитлер был неудачливым и неталантливым художником. Мнение это основано лишь на острой неприязни к Гитлеру как политику национал-социалисту и к нацистскому режиму, установленному им. Мне пришлось видеть многие репродукции акварелей Гитлера (например, в редкой французской книге начала 60-х годов «Женщины Гитлера»), и я должен сказать, что это поразительные акварели. Как правило, они изображают некие старые архитектурные сооружения: храмы, ворота, арки. Это нечто среднее между Клодом Лорреном и сюрреалистом итальянцем Де Кирико. Молчаливая вселенная мистически загадочных архитектурных форм. Может быть, это видевшийся Гитлеру в архитектурных формах Третий Рейх. И это талантливо.

На фронте в Северной Франции связной-велосипедист ефрейтор Гитлер запоями рисовал. В вышеупомянутой книге приведены множество мастерски выполненных акварелей и рисунков, которые я даже, если бы не знал имени автора, с удовольствием повесил бы у себя над железной койкой в «Лефортово». Обстрелы, наступления, газовые атаки, а ефрейтор Гитлер рисует, Адольф пережил жуткий шок, когда в конце войны временно ослеп после газовой атаки. Он с ужасом думал, что зрение к нему не вернётся.

После войны Гитлер, и это малоизвестно, долгие годы, до 1928 года, работал художником для фирмы «Мерседес-Бенц». Известно его высказывание конца 20-х годов: «Больше всего в жизни я горжусь тем, что в прекрасных линиях "Мерседеса" есть и моя работа». Как известно, Гитлер лично нарисовал и формы народного автомобиля «Фольксваген», И это талантливо.

Период с 17 до 24 лет сформировал Гитлера: прочитанные книги, встреченные люди, ночлежки, безденежье, жизненные унижения — сделали мечтательного молодого человека крепким мужиком. Антисемитизм Гитлер тоже подцепил именно в эти годы в Вене.

Солдатом Гитлер был случайно, художником он родился. Хотел стать и стал. Весь его набор идей, мифы, которыми он питался, это идеи и мифы человека искусства.

Можно с уверенностью сказать, что, если бы не политические успехи, Адольф Гитлер стал бы в конце концов значительным художником. Называть его неудачником несправедливо. Его не приняли в Академию художеств, ну, и что с того? Скольких будущих талантов и гениев никуда не приняли, а большинство вообще не училось. Все поступки Гитлера и вся его политическая жизнь — это поступки и жизнь художника, artist'a, и мстить ему, делая из него узколобого ефрейтора (впоследствии капрала, для уточнения), мстить ему post mortem — несправедливо.»

Отрывок из книги. стр. 82 — 84

Книги на ту же тему

1. Торжество метафизики, Лимонов Э. В., 2005
2. Другая Россия: Очертания будущего, Лимонов Э. В., 2003
3. Библиотекарь, Елизаров М. Ю., 2009
4. Школа для дураков. Между собакой и волком. Палисандрия. Эссе, Соколов А. В., 2011